Стихи, песни, кое-что Опции

[Инфанта]

Почитала чужое. Захотелось что-нибудь запостить из своего. Прошу критиковать в меру, а то меня забанят за ответы)

Балерина

Танцевала в темном зале на опаловом полу,
Бабочкой скользила к свету телом по стеклу,
В острых бликах трепетала на краю иглы...
Были связанные руки иссиня-белы.
Я не думал, что так сильно
Прозвучат во мне
Твои очи мокрым страхом
В истовой мольбе.

Припев.
Танцуй, танцуй - искусство ведь бессмертно,
Ввинти в меня свои па-де-муэрте.
Танцуй, танцуй - так грязно и безвинно
В петле на мне, немая балерина.

Танцевала в темном зале
В свой последний раз,
В красном платье танцевала -
Был такой приказ.
Танцевала и пыталась жизнь спасти свою,
Выше, выше на пуантах - чтобы снять петлю.
Только губы сбила в кровь, падая неловко.
Я глядел. И иногда отпускал веревку.

припев тот же.

последний припев.
Танцуй, танцуй - любовь моя бессмертна,
Ввинти в меня свои па-де-муэрте.
Танцуй, танцуй, марионетка-дива.
Закончен танец мертвой балерины.



Лилит.
Друг мой, ты в этих одеждах
Так спокоен, так мил и так тих,
Как бывал ты со мною и прежде.
Ты счастливою сделал Лилит.
Я касаюсь холодного лба -
Поцелуй мой последний запомни.
Я не весела и не грустна,
Чувства выжжены начисто болью.
Руки мирно лежат на груди,
И бинтами запястья обернуты.
В белом лучше тебе, погляди,
Падший ангел ты, небом отторгнутый.
Но и красный к лицу тебе тоже.
Я тот день сохраню безымянный,
Когда сонное теплое тело твое
Я в кровавой баюкала ванне.
Боль твою разделять я не стану,
Как не стала делить и любовь.
Но по смерти в аду беспрестанно
Будешь пить мою горькую кровь.
Белый саван. Молчанье да тишь.
Черная прядь на виске все белее.
И пускай ты меня не простишь -
Но и проклясть не сумеешь.


Падшие.
Мы пали на землю тяжелой виною,
Земля содрогнулась от боли небес,
И пульс накатился кровавой волною.
Нам нужно назад было так – позарез.
Мы бросили все там, стремясь за извечным,
Любимых, родных, наши арфы и дом,
И в мире людей, в этом пункте конечном,
Мы крылья лечили водкой со льдом.

Нет, мы не нашли долгожданной свободы,
Землей расползлись, пригибаясь, мы ниц,
И яркие очи небесной породы
Сияют на лицах воров и убийц.

Со временем крылья сносились, истлели,
Хоть не потускнел наш индиговый взгляд,
Но в мире людей, в том холодном и тленном,
Свои мы. И больше не нужно назад.
Была херувимом я, ангелом Божим,
Но арфа достала и душу мою…
О господи, знал бы ты – был бы построже.
Я ныне осанну тебе не пою.



Порченая кровь (feat Ю.И.))
Невыносимо ослепляла чужая власть,
И жгла меня пекучим ядом чужая страсть.
Меня к насилию толкала чужая доброта,
И только ненависть рождала чужая красота.

Мне рая не оставили в наследство,
Его я никому и не сулил,
Тому, кто по щеке меня ударил,
Я руку до предплечья отрубил.
Оттого, что играет во мне
Кровь убийц и кровь королей.
Не приемлет пощады и слов
Моя кровь, моя порченая кровь.

Мне ваши слезы на глазах -
Просто вода!
Я знаю вас по именам,
Я ваш судья!
Вы сами подарили мне эту роль,
О Боже, как приятна мне ваша боль!
Сын за отца в моих руках мне даст ответ,
Я уготовил вам, собакам, собачью смерть.
Я свой позор холодной местью вам отдаю,
На ваших шкурах вашей кровью я напишу

Мне рая не оставили в наследство,
Его я никому и не сулил.
Я вырвал с корнем тот язык из глотки,
Что у меня прощенья попросил.
Оттого, что играет во мне
Кровь убийц и кровь королей,
Не приемлет пощады и слов
Моя кровь, моя порченая кровь...

[Инфанта]

Эта повесть (как бы) пишется экспромтом - каждая глава за ночь или утро. Когда есть настрой. Поэтому выходит сыровато и несколько коряво, однако у меня есть парочка
 постоянных читателей, им нравится вроде) Если кому не скучно читать столько текста - милости прошу в мир Инфанты. Все персонажи (за редкими исключениями) списаны с живых человеков. 


NoEntry.NoExit.
Глава 1.




Вечером, часов в восемь, мне стало одиноко и скучно. Квартира казалась пустой и серой. За окном было уже темно. Сырые ноябрьские сумерки – как я их люблю…Надела старый плащ, синенький, без одной пуговицы, с отложным воротничком, старые туфли, без каблука, со сбитыми носами, с разными шнурками. Затем взяла зонт, ключи, телефон, полтинник и сигареты, вышла из дому, погасив свет везде.
Не знаю, как кому, а для меня в осенних сумерках есть что-то ирреальное, что-то запредельное, вам не кажется? Испорченный хэви-металом и Бальмонтом язык мой, бедняга, как ни пыжился, но подобрать ничего лучшего, чем «бесконечная тоска» не сумел…Бесконечность. Сплошная пелена моросящего дождика мерцала в кругах света, оставляемого редкими в наших краях фонарями. Я села на лавочку у подъезда и достала из кармана сигарету. Я курила, сидя под дождем, когда мимо, словно сайгак, проскакал парень из соседнего подъезда. Увидев меня, он присел рядом. Он тяжело дышал и одет был довольно странно – треники, футболка старая и шлепанцы. Ну то есть, дождь и все такое, а он так легко…Он глянул на меня, и я тотчас определила, что он под кайфом. И это было странно. Этого парня я нередко видела с женой и маленьким сыном, на наркомана он был совсем не похож.
- Ну и бегал же я, - сообщил он, вращая белками, рассматривая что-то, видимое лишь ему. – Так далеко…
- Куда? – спросила я не без любопытства.
- Туда, - он махнул рукой в сторону Парка.
- А что там? Парк?
- Нет, - возмутился он, все еще тяжело дыша. – Там смерть.
Я вздрогнула, несмотря на то, что следовало бы мне помнить, что я разговариваю с человеком, не совсем адекватно воспринимающим реальность.
- Смерть? – осторожно переспросила я.
- Ага, - он буднично вытер нос рукавом. Парень промок до последней нитки.
Я докурила сигарету до фильтра. Опомнившись, отбросила окурок. У меня в буквальном смысле волосы шевелились на голове от жутковатого чувства.
- Дай сигарету, - попросил он.
Я молча протянула ему пачку «Вог-Нуар». Он взял одну сигарету.
- Карандаши, - пробормотал он, глядя на узенькую слимку.
Я сунула ему чуть ли не в лицо горящую спичку.
- Спасибо, - сказал парень. – Ты лучше иди отсюда, а то скоро она придет.
- А почему? – шепотом спросила я.
- Потому что я знаю, - его голос дрогнул, и я с испугом подумала, что сейчас начнется какой-нибудь приступ агрессии. Однако он что-то достал из кармана.
- А сколько сейчас? Часов пять утра? – спросил он.
- Нет…Сейчас приблизительно половина девятого вечера…
Он издал странный пугающий звук. Когда умирал мой брат, он перед тем, как уйти в лучший мир, тоже издал такой звук. Он лежал в постели, и его глаза уже почти ничего не различали, отравленный разум был разорван и размешан. Он держал мою руку. И за миг до того, как его сердце остановилось, он приподнялся на постели, судорожно сжимая мою ладонь. Полухрип-полувздох-полустон вырвался из его груди. Глаза были расширены, смотрели в одну точку, на двери комнаты. «Инфанта, - сказал он еле слышно, - я…виноват» И упал на подушку. Его не стало.
И этот мой сосед нежданный издал похожий на тот звук. И в следующий момент от его слов у меня сдавило грудь. Страхом. Нет, конечно, он не назвал меня по имени, но кроме этого я видела его глаза. Не могу описать их выражение, но первой реакцией моей было встать и уйти, нет, убежать. С трудом сдержавшись, я увидела, что он уже не глядит на меня, теперь он осматривался по сторонам. Холодные мурашки усеяли мою спину. Я нервно огляделась вокруг. Улица была пуста. Тут тишину разорвала мелодия «Unforgiven». Звонил мой друг.
- Привет, ты где? – его жизнерадостный голос прозвучал очень неуместно. Опускался туман.
- Я дома, а что?
- Мы тут тусим возле памятника на Аллее Звезды. Приходи, будет весело.
- Почему?
- А что, обычно скучно? Сегодня мы пойдем к Ренегату, там сегодня бои будут. Придешь ты, Инфанта?
- Н-не знаю…тут такое дело…Короче, если что, я приду либо на Аллею, либо к Ренегату, ок?
- Давай, будем ждать.
Положив телефон обратно в карман, я глянула на соседа. Я хотела спросить о многом. Почему он в тапочках, почему не знает который час, потом вспомнила, что он вмазанный, потом засомневалась, потом сказала:
- Иди домой.
- Нет.
Я молча встала, дала ему руку:
- Давай проведу, пошли.
Он отшатнулся от меня.
- Уходи ты, скорее! – заорал он.
Я испугалась его воплей и тоже отшатнулась. Туман сгущался все сильнее. Мне стало холодно и страшно. Необходимо уходить…нет, убегать. С чего бы это? Сосед нагнулся, обхватил голову руками, и начал раскачиваться на лавочке, издавая странные звуки. Он пел? Я стояла, застыв. Зачем мне эта головная боль с этим наркоманом? И чего это я так испугалась?? Дурочка, попыталась сказать я себе, боишься всего подряд, пора лечиться, а то дело плохо может кончиться, помнишь, как тогда ты легла в ванную и…Нет, что за глупости! Я мотнула головой – и передо мной оказалось лицо моего соседа.
- Боже, - вырвалось у меня.
- Здесь Бога нет, – он вложил в мою руку какой-то небольшой предмет. – Пожалуйста, бери и уходи. Беги!
- Да что…
- Беги!!! – закричал он, толкая меня в подъезд, - беги без оглядки, иначе она тебя найдет!!! – и он втолкнул меня в подъезд и захлопнул дверь буквально перед моим носом.
Я поняла вдруг, что он хотел сказать. В моей руке лежал деревянный квадратик с рисунком на нем. Я прильнула к щели между дверью и стеной. Тогда я увидела, о ком же говорил мой сосед.
Она пришла в самом прямом смысле. Она взяла и пришла. Высокая фигура в белом. Я почувствовала, как от ужаса у меня немеют руки и ноги. Господи, да что же это…Что это за глупости – здесь Бога нет? Его не может не быть, куда же он делся??? И если это Смерть…Глупости! Разве смерть стала бы вот так брать его за руки и рвать на части?! Опомнившись, я отшатнулась от двери. По ногам текло. Я описалась от страха.
Боже, что же это?! Ах да...Здесь Бога нет, вспомнила я. В ужасе, едва ступая на негнущихся ногах, попятилась к ступеням. Четыре ступеньки до моей двери дались мне с трудом. Не сводя глаз с двери подъезда, я достала из кармана ключ. Ах нет, надо отвернуться, чтобы попасть ключом в скважину замка. Я не знала, что мне делать там, дома. Можно ли спрятаться от смерти? Этого я тоже не знала. Да и вообще, смерть ли это? Не так как-то она выглядит.
Я влетела домой. Уже было почти темно и так туманно за окном. Снимая на бегу колготки, трусы, носки и туфли одновременно, я побежала к шкафу. И тут меня привлек шум на кухне. Окно! Оно не закрыто, кажется. Я схватила трусы, черные шелковые с бантиком, и мои голубые джинсы. Медленно прошла по комнате. Было довольно темно и в первый момент я не заметила, что на журнальном столике…Хрип вырвался из моей груди и оборвался. На журнальном столике стоял гроб. Черный. А на кухне кто-то активно ломился в окно. Я пулей пролетела по коридору, забыв о том, что хотела немного ополоснуться в ванной. У меня было такое чувство, что в ванную мне лучше не ходить. Я молниеносно надела на себя трусы и джинсы, несвежие носки, валяющиеся на полу, обулась в ботинки старые. Шум на кухне прекратился. Я замерла тоже. Интересно, чей же это гроб там, в комнате. Под ногами что-то было. Мой зонт. Я подобрала его и открыла дверь. Нужно бежать. Не знаю, почему, но необходимо. Вдруг меня пронзил страх. А где..? Вот же он, в кармане, тот символ, что дал мне мой сосед. Я выскользнула в подъезд. Странная тишина, даже ни звука от соседей, а ведь у них двое маленьких детей…Я прокралась к по-прежнему запертой двери подъезда. А где же она?
Я вперилась глазом в скважину. В глаз подуло холодом. Вижу в фактически сгустившейся темноте лишь что-то неверно-белое. Даже лавки не вижу. Или серое. Демама Лейлит, подумалось вдруг. Нет, нельзя на улицу выходить, нельзя!
Подвал! Он выходит с другой стороны дома, у дороги, на поверхность. Без промедления я распахнула рассохшуюся и отсыревшую снова старую дверь подвала. Три ступеньки каменные, освещенные слабо лампочкой подъездной, напугали меня своей ветхостью. Остальных ступеней даже видно не было. Это ноги переломать, честное слово, каждую косточку...Достав из кармана зажигалку, я нажала на кнопочку на ее донышке - и тонкий белый лучик прорезал темноту подвала. Я быстренько ступила на вторую ступень и плотно затворила за собой подвальную дверь. Мне показалось или правда в металл подъездной двери что-то стукнуло?
Спустившись по ступеням, я увидала, что подвал уходит далеко вперед. Почти бегом, одной рукой подсвечивая себе путь, другой рукой этот путь по стене прощупывая, понеслась я вперед. Боялась упасть, но боялась и остановиться. Что-то странное увидела я сегодня, что-то совсем не то, что должно быть. И - уж точно - видеть мне это не надо было. Вспомнилась фраза из фильма из детства: "Не вижу плохого, не слышу плохого, не говорю плохого". До чего же верно это сейчас работает, поразилась вдруг я. Не видела бы этого стремного парня и это создание - не бежала бы нынче, спотыкаясь, по сырому, пахнущему болотом, коридору, не ясно - куда, зачем, от кого или чего? Только ли страх гнал меня вперед и вперед?
Я прошла 120 шагов, мимо сырых стен и старых дверей. Я страдаю клаустрофобией иногда - боюсь замкнутых пространств, а как подумала, что могу тут забудиться и потеряться, так холодный пот прошиб меня. Я остановилась. Свет в моей руке погас.
Тишина стала такой оглушительной, что я невольно начала вертеться и оглядываться по сторонам, хотя и темнота была такой же колоссальной. Уверена, что люди незря боятся темноты. Темнота - символ неизвестности и тайны, а ведь они пугают больше всего. Помню, когда-то мне мой брат говорил, что страшно только безликое и безымянное. Поэтому, если встретишь привидение, нужно спросить его имя. Тогда, вроде бы, призрак должен исчезнуть. И вот тогда я подумала, что если у меня кто-то спросит мое имя - то я не исчезну, но потеряюсь.
Я села на корточки у стены, увидев где-то позади себя слабое свечение.
Я не помню своего имени.
Свет становился ярче.
И меня это даже не удивляет.
Я встала и, пытаясь не выпускать из поля зрения тот странный свет позади, пошла вперед. В темноту.

Сообщение отредактировал Инфанта - 10.6.2009, 11:00