Почитала чужое. Захотелось что-нибудь запостить из своего. Прошу критиковать в меру, а то меня забанят за ответы)

Балерина

Танцевала в темном зале на опаловом полу,
Бабочкой скользила к свету телом по стеклу,
В острых бликах трепетала на краю иглы...
Были связанные руки иссиня-белы.
Я не думал, что так сильно
Прозвучат во мне
Твои очи мокрым страхом
В истовой мольбе.

Припев.
Танцуй, танцуй - искусство ведь бессмертно,
Ввинти в меня свои па-де-муэрте.
Танцуй, танцуй - так грязно и безвинно
В петле на мне, немая балерина.

Танцевала в темном зале
В свой последний раз,
В красном платье танцевала -
Был такой приказ.
Танцевала и пыталась жизнь спасти свою,
Выше, выше на пуантах - чтобы снять петлю.
Только губы сбила в кровь, падая неловко.
Я глядел. И иногда отпускал веревку.

припев тот же.

последний припев.
Танцуй, танцуй - любовь моя бессмертна,
Ввинти в меня свои па-де-муэрте.
Танцуй, танцуй, марионетка-дива.
Закончен танец мертвой балерины.



Лилит.
Друг мой, ты в этих одеждах
Так спокоен, так мил и так тих,
Как бывал ты со мною и прежде.
Ты счастливою сделал Лилит.
Я касаюсь холодного лба -
Поцелуй мой последний запомни.
Я не весела и не грустна,
Чувства выжжены начисто болью.
Руки мирно лежат на груди,
И бинтами запястья обернуты.
В белом лучше тебе, погляди,
Падший ангел ты, небом отторгнутый.
Но и красный к лицу тебе тоже.
Я тот день сохраню безымянный,
Когда сонное теплое тело твое
Я в кровавой баюкала ванне.
Боль твою разделять я не стану,
Как не стала делить и любовь.
Но по смерти в аду беспрестанно
Будешь пить мою горькую кровь.
Белый саван. Молчанье да тишь.
Черная прядь на виске все белее.
И пускай ты меня не простишь -
Но и проклясть не сумеешь.


Падшие.
Мы пали на землю тяжелой виною,
Земля содрогнулась от боли небес,
И пульс накатился кровавой волною.
Нам нужно назад было так – позарез.
Мы бросили все там, стремясь за извечным,
Любимых, родных, наши арфы и дом,
И в мире людей, в этом пункте конечном,
Мы крылья лечили водкой со льдом.

Нет, мы не нашли долгожданной свободы,
Землей расползлись, пригибаясь, мы ниц,
И яркие очи небесной породы
Сияют на лицах воров и убийц.

Со временем крылья сносились, истлели,
Хоть не потускнел наш индиговый взгляд,
Но в мире людей, в том холодном и тленном,
Свои мы. И больше не нужно назад.
Была херувимом я, ангелом Божим,
Но арфа достала и душу мою…
О господи, знал бы ты – был бы построже.
Я ныне осанну тебе не пою.



Порченая кровь (feat Ю.И.))
Невыносимо ослепляла чужая власть,
И жгла меня пекучим ядом чужая страсть.
Меня к насилию толкала чужая доброта,
И только ненависть рождала чужая красота.

Мне рая не оставили в наследство,
Его я никому и не сулил,
Тому, кто по щеке меня ударил,
Я руку до предплечья отрубил.
Оттого, что играет во мне
Кровь убийц и кровь королей.
Не приемлет пощады и слов
Моя кровь, моя порченая кровь.

Мне ваши слезы на глазах -
Просто вода!
Я знаю вас по именам,
Я ваш судья!
Вы сами подарили мне эту роль,
О Боже, как приятна мне ваша боль!
Сын за отца в моих руках мне даст ответ,
Я уготовил вам, собакам, собачью смерть.
Я свой позор холодной местью вам отдаю,
На ваших шкурах вашей кровью я напишу

Мне рая не оставили в наследство,
Его я никому и не сулил.
Я вырвал с корнем тот язык из глотки,
Что у меня прощенья попросил.
Оттого, что играет во мне
Кровь убийц и кровь королей,
Не приемлет пощады и слов
Моя кровь, моя порченая кровь...

Ладные стихи (кроме последнего), автор хорошо работает с ритмом. Жаль, тематика несколько узковата - авторское сознание, по-моему, слишком сосредотачивается на ирреальном, демоническом и т.п., а поэтому и образы такие, от жизни и реальности оторванные - как бы, в выдуманном мирке автора замкнутые.
Первое стихотворение (текст песни) удивительно музыкально, даже "танцевально", - несомненная удача!
Короче, читать приятно, но тематику надо "приодолевать", выходить за рамки этого где-то трагифарсового, где-то "демонологического" художественного мира, а по сути, дело не в тематике даже, а в смелости автора заговорить на языке неготовом, не подключаясь к давно освоенной декадансом , а спустя время по-особому переваренной некоторыми представителями русского рока тематике.
Талант несомненен, надо еще поработать только, "поразвиваться" в разных направлениях

Господи, как приятно читать подобные рецензии) Спасибо большое)
Дело в том, что начиналась я с рока и металла, да и сайт, в общем, целевой аудитории) вот и выложила такие песенки и стишки. Буду постить еще)

Эхмммм... Вообще-то, здесь целевая аудитория всего лишь чуть-чуть приобозначена...

И не говори, Эд, одни мы здесь с тобой ради идеи, остальные же - рабы тщеславия, жертвы нарциссизма и натурщики самолюбования... Итс джаст э джоук, май диа фрэндз.

Энд зе виски ин зе джар!

Оу, йе, Thin Lizzy форэва!!!

Вообще-то, это НАРОДНАЯ ИРЛАНДСКАЯ ПЕСНЯ, которую кто только не перепевал! Включая Металлику.

Вот текст и почти точный перевод
http://falde.ru/news/whiskey-in-the-jar-perevod.html

Сорри за оффтоп...

Эд, ну неужели ты считаешь, что твой покорный слуга не знает, откуда и куда растут ноги этого поистинне эпического гимна аутентичных бражников?!.. Просто, насколько я осведомлен, Металлика "cover"-яла свой вариант прочтения Whiskey in the jar именно с оригинальной версии несправедливо ныне забытой Тощей Лиззи

Флудеры)

Декадентка Зиночки Гиппиус на тебя нет...

Я - Вакх, отжимающий для людей божественный нектар. Л.-В.Бетховен.

Сквозь строчки стихотворений автора вижу некую трагедию, боль утраты чего-то (кого-то), нежелание жить как остальные. Ритмический рисунок понравился! Для песни удобно. Молодец!)))

Не вижу ничего плохого в "оторванности от реальности" и локальности образов своего мирка. Ведь зачастую "фэнтэзи вил сэйв"...

Драйверсон, вопрос только в степени оторванности. Многие ж так в свои образы заныривают, что потом и вылезать из них не хочут! А это чревато различными расстройствами психики, например.

Драйверсон
Спасибо, мнение талантливого человека всегда важно.
По поводу оторванности вынуждена - с неохотой - признать, что Эд прав. Практически. Конечно, я хорошо отношусь к разнообразным "оторванным", которых "фентези сейвс", я тоже как-то три месяца жила близ Балморы на берегах Одая, на пепельных пустошах Вварденфелла)) Если кто понимает, о чем я)) Ы). 
Но все равно больше уважения вызывают те, кто не сбегает от реалий) Храбрецы)

Anazky
Ыыыыы))) Спасибо)) Меня еще никто так не называл

Инфанта, ну уж я-то точно знаю - в свое время на разных насмотрелся...

Да не храбрецы - просто нормальные гармоничные люди, не ищущие самоотмазок!

А почему Инфанта? Почему такой ник-нейм или, может, даже поэтический псевдоним?

опять приходится согласиться...)



У меня был ник на одном рок-форуме - Infante Terrible) Создатель форума этого на форумовке стал звать меня Инфантой, и многие следом за ним.
Спасибо хоть, что не Принцессой))) Мне понравилось, и вот...)

Буду помнить - не забуду
Моих желтых кукол вуду,
Черных прядок жгутики
И стальные прутики.
Воск горячий выше меры,
Горький сплин в больные вены,
Льющих патоку медсестер
И примерки на погосте,
Острый страх в полоске света,
Все надежды без ответа.
Слезы мамы жгут как клейма...
Раньше смерть прийти не смеет,
Как ни режь свои ты руки,
Ни зови богов в заруки.
И последнее дыханье,
Боль, агония, молчанье,
Слабость перед ликом Дамы.
Юность пала - что за драма!
...Буду верить - не забуду
Тех кровавых кукол вуду.
Моя воля - воздаянье
За холодное признанье,
За позор, за липкий ужас...
Только это все не нужно.

Ты не каялся. Не знал.
И меня не вспоминал.

Реванш

Скажи, ответь: меня ты помнишь,
Затравленный борзыми волк?
Чуть дышишь ты и чуть волочишь
Себя на дикой дрожи ног.
Где делась хищницкой натуры
Твоей крутая красота?..
Алеет рваный шов на шкуре -
То метка моего хлыста.
Что вижу я в глазах зеленых,
Твоих расширенных очах?
На дне в них плещется, как море,
Жестокий первобытный страх.
А что в моих глазах ты видишь?
И все ж меня не узнаешь?
О, ты боишься, ненавидишь...
Да. Я напомню. Хорошо.
В ту ночь ты был таким азартным,
Да что скрывать - и я не та.
Тогда дрожала Я от страха
Без арбалета и хлыста.
Бескрайний лес шептал с угрозой,
А ты как будто отпускал...
Я слышала сквозь боль и слезы,
Что ты минуту форы дал.
...Ну что ты, что ты заметался?!
По уши влип, и это факт,
Ведь ты не думал, что находишь
Себе опасного врага?
Ну вот и все, лишь две минуты -
И спустят свору егеря.
Дарю еще одну минуту,
Плюс к той, что дал ты мне тогда...
Я знаю - мне желая смерти,
Меня желал еще сильней.
И я сейчас - поверь, поверь мне! -
Тебя люблю все горячей.
Не смог меня тогда настигнуть?
А я тебя везде найду.
Тогда минуты мне хватило -
Тебе сейчас не хватит двух.


Очень старенькое ст-ние.

По поводу кукол вуду, хоть убейте, но анекдот вспомнился!

- Але, привет, у тебя глаза не болят?
- Нет, а что?
- Да так, куклу вуду тестирую...

 всегда хотелось проверить - работает ли это...)

Это ты о "рваных швах" или о "хищницкой натуре"?.. Ну, во втором случае явный грамматический ляп - даже Тезаурус бессилен, а в первом - довольно редкий оксюморон

это я о куклах вуду)))
я предпочитаю называть "ляпы" авторскими неологизмами) ну или чем-то в этом роде)

Не поверишь - в своем предыдущем посте просто хотел проехаться по поводу "авторских неологизмов" (дословно), а потом чё-то на заумь понесло ...

будь оригинальней - на кипеловском форуме какая-то унылая барышня уже делала мне полный анализ этого стиха) Я его писала то ли в восьмом, то ли в девятом, но нравится до сих пор)

Ну в восьмом-девятом можно, да.

Как скажешь, уважаемая IN-FANTA...
Посему наберусь оригинальности (читай: наглости) и выложу ещё невыкладенное, причём прямо в твоём топике. И без авторских возражений

А если серьёзно, то твои "куклы вуду" (можно так - для условной дефиниции?) с первых строк до оскомины напомнили собственное старенькое... Поймал себя даже на рецедиве дежа вю.
http://vkontakte.ru/note7417674_8496984
Собственно, текст песни "Маета". Вот.

Сам ты "В Фанте".
Замечательный текст. Многие любят писать как бы "штрихами", короткими предложениями... Особенно щас - все эти стихи-диалоги. Так больше четкости, жесткости) У меня так никогда не выходило, чтоб вот именно мне очень нравилось. Поэтому "куклы вуду" - один такой у меня стих. А у тебя очень складно, полированно - просто няма, а не текст)

Гм, я скорее в фанта-зиях
А что касается некой "полированности" текста - просто дорабатываю свои вирши "нулевкой", ветошью и большим количеством "Pronto", чтобы - как ты сказала? - в итоге была полная няма

Ааа)) Я оценила шутку, очень смешная)

Блин, что ж вам такое написать, чтоб понравилось.
Это песенка, которая, наверное, мое любимое детище. Никому больше она не понравилась, ее никто не взялся петь. Она очень личная, может, кто тут и заценит.

Темные окна

Только ночь - теперь она повсюду,
Прячет то, чего уже не будет.
Ночь ворует все ключи от двери,
И все лампы в фонарях перегорели.
Я боялся уходить из круга света,
Но лишь так я мог прийти домой.
Только все же не успел я до рассвета -
В окнах у меня совсем темно.

Темные окна, черные стекла,
Закрытые двери.
Черные стекла, темные окна,
Ни слова, ни ветра, ни веры.
Темные окна, камера рока,
Забытые кем-то качели -
Врезалось в память острым осколком
Из позабытых видений.

Только ночь. Ищи меня в забвеньи,
Вне времен и серых сновидений,
Где-то в пропасти манящей и бездонной,
Где-то в старых фотографиях альбомных.
Ты легко найдешь меня, я там поныне.
В доме запертом - ключи от моей жизни.
Там я буду свет спасенья ждать,
Зная - он не вспыхнет в окнах никогда.

Anazky, если ты это читаешь - почисти ящик с входящими, не могу тебе ничего отправить)

Ну что тебе сказать, Олеся... В отличие от прошедшего в предыдущих постах сонма окровавленных херувимов и свечных ночей, убийственных королей и королевских убийц, вампирических ведьм и тотемических живностей, короче говоря, всего этого бутафорско-декоративного понятийного лексикона всяких там доморощенных мистагогов - "господа, ближе к теме" (с) Натища - так вот, вышеупомянутое любимое детище понравилось сразу и навылет. Лично мне.
И дело не в том, что я априори идейный противник такого культурно-литературного явления, как эскейпизм в целом, или романтизма, декаданса, фэнтэзи как порождений "бегства от реальности" в частности... Просто в твоем стихотворении все высказано довольно просто, вполне понятно, безыскусно красноречиво, и от этого-то уже само произведение ценно как часть человеческого - подлинного, а не высосанного сама знаешь откуда - душевного/духовного, твоего личного опыта. Это как кислый запах от медяшки-пятака, зажатого в детском кулачке, как собственное сердце размером с тело и тотальное "здесь и сейчас" перед первым поцелуем, как угрюмый поиск сил жить дальше у гроба родного человека... Это настоящее. Эти твои стихи тоже настоящие, живорожденные, поэтому способны вдохновлять, ставить вопросы, уносить в меланхолию прошлого, приглашать к внутреннему диалогу или молчанию вдвоём... Заметь, я ни словом не обмолвился о ритмике, образности, логичности фраз или образов - мне действительно понравилось, как обычному смертному читателю, твое стихотворение. А поэтическая техника - это всего лишь вопрос времени и навыка...

З.Ы. Мой ящик прошел клининг-процедуру - отсылай порционно, под видом зелёного чая...

ты, кстати, верно все понял, там про вечные детские страхи потерять родителей, дом и т.д. Тоже само по себе - редкость. В плане, что кто-то улавливал суть)
Ну а что сказать? я сейчас только одну вещь важную поняла, благодаря тебе. Я всегда писала в рамках стиля хэви - если хочешь, чтоб тебя пели, надо под требования подстраиваться. Тем более, писала я все эти тексты для любимого человека. И они - важная часть моей жизни. Но я поняла, что то, что не вписывается - не обязательно плохое. А раньше я так и думала. Серьезно. Пожалуй, мне в самом деле надо выбросить заношенное платье.

Это не оттуда, не из "стиля", хотя писалось давненько. Просто один мальчик вдохновил (со мной такое редко случается ) вопросами на какой-то пьянке: "Ну скажи, почему всем девочкам нравится Кортни Лав?!" ))

Белые Орхидеи (Кортни Лав)

Он спросил, почему все девчонки тащятся от Кортни Лав,
Ведь такой потаскухи и стервы этот мир еще не видал.
Ведь она матерится и курит кое-что посильней табака, Речитатив
Она скандалистка, и главное – Курта убила тоже она!

Не думай, не сияй и тише всех живи, а сдохнешь – так умри.
Той ненависти и любви, что я в себе храню, не вынесут они.
(это типа распев)

Припев.
Что, разменивать на мелочь широту этих небес?
Ты же сам кричал, что вспыхнуть – лучше, чем тихонько тлеть.
Я не верю в покаянье, не надеюсь на покой,
Но за Стиксом и за гранью буду все-таки с тобой.

1.
Никто не будет правды знать, а истины тем паче,
Но те слова, что я тебя…м-м, поверь, для меня ничего не значат.
Я нахожу тебя во всем, твой след во мне еще сильнее.
И каждый год тебе несу я две проклятых белых орхидеи.

Припев тот же.

2.
Это был шикарный траур – ало-черным на плите,
Я так часто слышу выстрел в полуночной тишине.
Пряди бело-орхидейных,
В красном вымокших волос,
В этом архикруге ада
Не осталось даже слез.
Оказалось, что ты смертен,
И в холодном полусне
Поздней ночью – точно знаю –
Ты не явишься ко мне.

Припев.
Что?...
Ты же сам кричал, что вспыхнуть – лучше, чем тихонько тлеть.
Я не верю…не надеюсь на покой,
Но за Стиксом и за гранью буду все-таки с тобой…

Он спросил, почему все девчонки тащатся от Кортни Лав…

Кортни Лав -- сука, Кабейна убила!

Во-во, дамы и господа))

Вот оно - краткое и доходчивое содержание твоей песни, Олеся, так сказать - концентрат смысла и квинтэссенция стиля.
Ты тут мелким бисером: "любовь, ненависть, бело-орхидейные пряди, архикруги ада, Стикс, грани"...
Оказалось просто: "сука" - она и в Африке сука, коротко и ясно, как оружейный выстрел в открытый зев...

мне просто сразу видно истинных поклонников Курта) И неважно, что они пишут "Кабейн"...)

Да ладно, Лесь, забей!.. Всё равно у всех нас разное восприятие субъективного юмора с претензией на абсурдность...
Просто наличие в окружающей среде обитания Истинных Поклонников творчества "Nirvana" - для меня лично весьма взрывоопасная тема, которая чревата многопостовым словесно-саркастичным, - прошу прощения за плохой французский, - заёбом. Одно дело, когда гитарным талантом (!) покойного восхищается, например, такой виртуоз-мультиинструменталист, как Нуно Беттенкурт, и совсем другое - это когда какой-нибудь прыщавый говнарь, с головы до пят облепленный и увешанный штампованной "нирвановской" атрибутикой, не в состоянии даже соориентироваться хотя бы в дискографии группы... Ну вот, я же предупреждал - переключаюсь

Давай лучше что-нибудь исчо из своего невинно-девичьего в качестве жертвенной пищи... Боги жаждут...

пфр)) это у тебя юмор) А Соник, может, и серьезно пишет)) У меня, как я уже говорила, юмора нема)
А мне нравится не столько музыка, сколько история жизни и личность Курта. Легенда и т.д.) Кагбе из детства запомнилось, как старшая сестра подружки
 обвешивала стены плакатами Нирваны и скорбела с сотоварищами по недавно почивше
м
у Курту. 
А по поводу девичьего...) Ыть. Я недавно прочла Винни-Пуховые эдды Эда Покрова, посему даже не знаю, как бы так схамить достойно в ответ на "невинно-девичье", "Боги жаждут" и всеобщий ироничный тон твоего поста)) Тем более, что я реально хотела запостить 
нонче стихи про девочку и девичью постель, а теперь даже и не знаю...)

Судя по всему, Леська, "...практически незнакомый человек, [способный] открыть глаза на одну очень большую истину...", оказался ещё и провидцем ... Ладно, не обращай внимания на мою ироничность, - пиши сюда новое (или хорошее, но забытое старое), причём можно даже без "достойного хамства"

Нет, у нас просто космическая связь)
Аназкин - Колбаскин   ))

Эта повесть (как бы) пишется экспромтом - каждая глава за ночь или утро. Когда есть настрой. Поэтому выходит сыровато и несколько коряво, однако у меня есть парочка
 постоянных читателей, им нравится вроде) Если кому не скучно читать столько текста - милости прошу в мир Инфанты. Все персонажи (за редкими исключениями) списаны с живых человеков. 


NoEntry.NoExit.
Глава 1.




Вечером, часов в восемь, мне стало одиноко и скучно. Квартира казалась пустой и серой. За окном было уже темно. Сырые ноябрьские сумерки – как я их люблю…Надела старый плащ, синенький, без одной пуговицы, с отложным воротничком, старые туфли, без каблука, со сбитыми носами, с разными шнурками. Затем взяла зонт, ключи, телефон, полтинник и сигареты, вышла из дому, погасив свет везде.
Не знаю, как кому, а для меня в осенних сумерках есть что-то ирреальное, что-то запредельное, вам не кажется? Испорченный хэви-металом и Бальмонтом язык мой, бедняга, как ни пыжился, но подобрать ничего лучшего, чем «бесконечная тоска» не сумел…Бесконечность. Сплошная пелена моросящего дождика мерцала в кругах света, оставляемого редкими в наших краях фонарями. Я села на лавочку у подъезда и достала из кармана сигарету. Я курила, сидя под дождем, когда мимо, словно сайгак, проскакал парень из соседнего подъезда. Увидев меня, он присел рядом. Он тяжело дышал и одет был довольно странно – треники, футболка старая и шлепанцы. Ну то есть, дождь и все такое, а он так легко…Он глянул на меня, и я тотчас определила, что он под кайфом. И это было странно. Этого парня я нередко видела с женой и маленьким сыном, на наркомана он был совсем не похож.
- Ну и бегал же я, - сообщил он, вращая белками, рассматривая что-то, видимое лишь ему. – Так далеко…
- Куда? – спросила я не без любопытства.
- Туда, - он махнул рукой в сторону Парка.
- А что там? Парк?
- Нет, - возмутился он, все еще тяжело дыша. – Там смерть.
Я вздрогнула, несмотря на то, что следовало бы мне помнить, что я разговариваю с человеком, не совсем адекватно воспринимающим реальность.
- Смерть? – осторожно переспросила я.
- Ага, - он буднично вытер нос рукавом. Парень промок до последней нитки.
Я докурила сигарету до фильтра. Опомнившись, отбросила окурок. У меня в буквальном смысле волосы шевелились на голове от жутковатого чувства.
- Дай сигарету, - попросил он.
Я молча протянула ему пачку «Вог-Нуар». Он взял одну сигарету.
- Карандаши, - пробормотал он, глядя на узенькую слимку.
Я сунула ему чуть ли не в лицо горящую спичку.
- Спасибо, - сказал парень. – Ты лучше иди отсюда, а то скоро она придет.
- А почему? – шепотом спросила я.
- Потому что я знаю, - его голос дрогнул, и я с испугом подумала, что сейчас начнется какой-нибудь приступ агрессии. Однако он что-то достал из кармана.
- А сколько сейчас? Часов пять утра? – спросил он.
- Нет…Сейчас приблизительно половина девятого вечера…
Он издал странный пугающий звук. Когда умирал мой брат, он перед тем, как уйти в лучший мир, тоже издал такой звук. Он лежал в постели, и его глаза уже почти ничего не различали, отравленный разум был разорван и размешан. Он держал мою руку. И за миг до того, как его сердце остановилось, он приподнялся на постели, судорожно сжимая мою ладонь. Полухрип-полувздох-полустон вырвался из его груди. Глаза были расширены, смотрели в одну точку, на двери комнаты. «Инфанта, - сказал он еле слышно, - я…виноват» И упал на подушку. Его не стало.
И этот мой сосед нежданный издал похожий на тот звук. И в следующий момент от его слов у меня сдавило грудь. Страхом. Нет, конечно, он не назвал меня по имени, но кроме этого я видела его глаза. Не могу описать их выражение, но первой реакцией моей было встать и уйти, нет, убежать. С трудом сдержавшись, я увидела, что он уже не глядит на меня, теперь он осматривался по сторонам. Холодные мурашки усеяли мою спину. Я нервно огляделась вокруг. Улица была пуста. Тут тишину разорвала мелодия «Unforgiven». Звонил мой друг.
- Привет, ты где? – его жизнерадостный голос прозвучал очень неуместно. Опускался туман.
- Я дома, а что?
- Мы тут тусим возле памятника на Аллее Звезды. Приходи, будет весело.
- Почему?
- А что, обычно скучно? Сегодня мы пойдем к Ренегату, там сегодня бои будут. Придешь ты, Инфанта?
- Н-не знаю…тут такое дело…Короче, если что, я приду либо на Аллею, либо к Ренегату, ок?
- Давай, будем ждать.
Положив телефон обратно в карман, я глянула на соседа. Я хотела спросить о многом. Почему он в тапочках, почему не знает который час, потом вспомнила, что он вмазанный, потом засомневалась, потом сказала:
- Иди домой.
- Нет.
Я молча встала, дала ему руку:
- Давай проведу, пошли.
Он отшатнулся от меня.
- Уходи ты, скорее! – заорал он.
Я испугалась его воплей и тоже отшатнулась. Туман сгущался все сильнее. Мне стало холодно и страшно. Необходимо уходить…нет, убегать. С чего бы это? Сосед нагнулся, обхватил голову руками, и начал раскачиваться на лавочке, издавая странные звуки. Он пел? Я стояла, застыв. Зачем мне эта головная боль с этим наркоманом? И чего это я так испугалась?? Дурочка, попыталась сказать я себе, боишься всего подряд, пора лечиться, а то дело плохо может кончиться, помнишь, как тогда ты легла в ванную и…Нет, что за глупости! Я мотнула головой – и передо мной оказалось лицо моего соседа.
- Боже, - вырвалось у меня.
- Здесь Бога нет, – он вложил в мою руку какой-то небольшой предмет. – Пожалуйста, бери и уходи. Беги!
- Да что…
- Беги!!! – закричал он, толкая меня в подъезд, - беги без оглядки, иначе она тебя найдет!!! – и он втолкнул меня в подъезд и захлопнул дверь буквально перед моим носом.
Я поняла вдруг, что он хотел сказать. В моей руке лежал деревянный квадратик с рисунком на нем. Я прильнула к щели между дверью и стеной. Тогда я увидела, о ком же говорил мой сосед.
Она пришла в самом прямом смысле. Она взяла и пришла. Высокая фигура в белом. Я почувствовала, как от ужаса у меня немеют руки и ноги. Господи, да что же это…Что это за глупости – здесь Бога нет? Его не может не быть, куда же он делся??? И если это Смерть…Глупости! Разве смерть стала бы вот так брать его за руки и рвать на части?! Опомнившись, я отшатнулась от двери. По ногам текло. Я описалась от страха.
Боже, что же это?! Ах да...Здесь Бога нет, вспомнила я. В ужасе, едва ступая на негнущихся ногах, попятилась к ступеням. Четыре ступеньки до моей двери дались мне с трудом. Не сводя глаз с двери подъезда, я достала из кармана ключ. Ах нет, надо отвернуться, чтобы попасть ключом в скважину замка. Я не знала, что мне делать там, дома. Можно ли спрятаться от смерти? Этого я тоже не знала. Да и вообще, смерть ли это? Не так как-то она выглядит.
Я влетела домой. Уже было почти темно и так туманно за окном. Снимая на бегу колготки, трусы, носки и туфли одновременно, я побежала к шкафу. И тут меня привлек шум на кухне. Окно! Оно не закрыто, кажется. Я схватила трусы, черные шелковые с бантиком, и мои голубые джинсы. Медленно прошла по комнате. Было довольно темно и в первый момент я не заметила, что на журнальном столике…Хрип вырвался из моей груди и оборвался. На журнальном столике стоял гроб. Черный. А на кухне кто-то активно ломился в окно. Я пулей пролетела по коридору, забыв о том, что хотела немного ополоснуться в ванной. У меня было такое чувство, что в ванную мне лучше не ходить. Я молниеносно надела на себя трусы и джинсы, несвежие носки, валяющиеся на полу, обулась в ботинки старые. Шум на кухне прекратился. Я замерла тоже. Интересно, чей же это гроб там, в комнате. Под ногами что-то было. Мой зонт. Я подобрала его и открыла дверь. Нужно бежать. Не знаю, почему, но необходимо. Вдруг меня пронзил страх. А где..? Вот же он, в кармане, тот символ, что дал мне мой сосед. Я выскользнула в подъезд. Странная тишина, даже ни звука от соседей, а ведь у них двое маленьких детей…Я прокралась к по-прежнему запертой двери подъезда. А где же она?
Я вперилась глазом в скважину. В глаз подуло холодом. Вижу в фактически сгустившейся темноте лишь что-то неверно-белое. Даже лавки не вижу. Или серое. Демама Лейлит, подумалось вдруг. Нет, нельзя на улицу выходить, нельзя!
Подвал! Он выходит с другой стороны дома, у дороги, на поверхность. Без промедления я распахнула рассохшуюся и отсыревшую снова старую дверь подвала. Три ступеньки каменные, освещенные слабо лампочкой подъездной, напугали меня своей ветхостью. Остальных ступеней даже видно не было. Это ноги переломать, честное слово, каждую косточку...Достав из кармана зажигалку, я нажала на кнопочку на ее донышке - и тонкий белый лучик прорезал темноту подвала. Я быстренько ступила на вторую ступень и плотно затворила за собой подвальную дверь. Мне показалось или правда в металл подъездной двери что-то стукнуло?
Спустившись по ступеням, я увидала, что подвал уходит далеко вперед. Почти бегом, одной рукой подсвечивая себе путь, другой рукой этот путь по стене прощупывая, понеслась я вперед. Боялась упасть, но боялась и остановиться. Что-то странное увидела я сегодня, что-то совсем не то, что должно быть. И - уж точно - видеть мне это не надо было. Вспомнилась фраза из фильма из детства: "Не вижу плохого, не слышу плохого, не говорю плохого". До чего же верно это сейчас работает, поразилась вдруг я. Не видела бы этого стремного парня и это создание - не бежала бы нынче, спотыкаясь, по сырому, пахнущему болотом, коридору, не ясно - куда, зачем, от кого или чего? Только ли страх гнал меня вперед и вперед?
Я прошла 120 шагов, мимо сырых стен и старых дверей. Я страдаю клаустрофобией иногда - боюсь замкнутых пространств, а как подумала, что могу тут забудиться и потеряться, так холодный пот прошиб меня. Я остановилась. Свет в моей руке погас.
Тишина стала такой оглушительной, что я невольно начала вертеться и оглядываться по сторонам, хотя и темнота была такой же колоссальной. Уверена, что люди незря боятся темноты. Темнота - символ неизвестности и тайны, а ведь они пугают больше всего. Помню, когда-то мне мой брат говорил, что страшно только безликое и безымянное. Поэтому, если встретишь привидение, нужно спросить его имя. Тогда, вроде бы, призрак должен исчезнуть. И вот тогда я подумала, что если у меня кто-то спросит мое имя - то я не исчезну, но потеряюсь.
Я села на корточки у стены, увидев где-то позади себя слабое свечение.
Я не помню своего имени.
Свет становился ярче.
И меня это даже не удивляет.
Я встала и, пытаясь не выпускать из поля зрения тот странный свет позади, пошла вперед. В темноту.

Глава 2.

Минут через двадцать я уперлась в стену. Под потолком слабо светилось окошко, выходящее на улицу. Видимо, я где-то не заметила поворот, который мог вывести меня к выходу. Черт, эти выводящие повороты всегда такие незаметные!
Окошко оказалось на удивление широким как для моего истощавшего в последнее время тела. И что это все говорят, что от пива толстеют? Я пью его очень много, а результат вот – худая, словно сушеная вобла. И ребра торчат, и кости на бедрах. И ноги, словно ветки. Я развеселилась. Смешно так представлять себя ковыляющей на двух кривоватых веточках. Я хихикнула. Туман сгустился вместе с темнотой. Орудуя зонтом, словно тростью, я, раскорячив и согнув ноги в коленях, двинулась вперед, издавая при этом скрипящие звуки, вроде «кхры-кхры».
После нескольких секунд такой прогулки мне стало невероятно смешно. Я прыснула со смеху и после этого пошла уже нормально.
Надо было спешить убираться отсюда подальше. Я бегом понеслась прочь от своего дома. Вдоль дороги, которая могла привести меня в центр города, должны были гореть фонари, в других местах их нет почти. Ну еще фонари есть у здания дома терпимости – красные, конечно. И большой такой прожектор освещает площадь вокруг железнодорожной станции, правда, это ни к чему, так как в нашем городе не останавливается ни один поезд.
В остальных местах мы стараемся как-то освещаться огнем. Огонь вообще наш верный друг в борьбе с этим туманом и темнотой. На Аллее Звезды горит вечный огонь. Возле всяческих мест сбора и тусовок полыхают железные урны и баки. Горят факелы, костры, я даже знаю людей, которые носят с собой лампы. Больше для понта, само собой, ведь можно в магазине у Гиви купить фонарик или зажигалку с фонариком, как у меня. Они служат очень долго.
Проблукав минут десять, я, в конце концов, отыскала дорогу в центр. Я жила как раз в доме на пригорке, среди нескольких таких же домов. И с нашего возвышения город был словно на ладони. Расцвеченная светом костров ночь легла передо мной во всем своем бесстыдстве, красоте и опасности. И скрытой за безумными поступками печали. И заливаемой спиртным тоске. И задурманиваемой наркотиками безысходности.
Позади меня раздался гул двигателя, я обернулась – то ехали на своем стареньком красном «Форде» мои друзья.
- Эээй! – я запрыгала и замахала руками, отбежав предусмотрительно в сторону. – Эээй!!
Машина остановилась возле меня, дверь распахнулась. Из нее высунулась голова в дредах.
- Запрыгивай! – это был Мартир.
Я без лишних приглашений влезла на заднее сидене. За рулем сидела девушка в дредах также. То была Тэрия, сестра Мартира. Она сказала:
- Ты там снималась на дороге, что ли?
- Ага. Только неудачно.
Мартир заржал.
- Ну поехали, что ли? – Тэрия включила слишком шикарный для такой машины новенький проигрыватель. «Бэбилооон», - пел кто-то.
- Оуу, Бэбилон, - подпевали Тэрия и Мартир.
- Почему вы так поздно едете в центр? – спросила я, чтобы они заткнулись.
- Да нормально. По пути просто из своей нычки достали бухло, - сообщил Мартир, свешивая голову сбоку сиденья и глядя на меня. – Хочешь заправиться, кстати?
- Не откажется, конечно, - опередила меня Тэрия. – Бери там, под ногами баллоны…
Я подняла с пола машины четырехлитровый баллон с краником.
- Святая вода, - засмеялась Тэрия.
- Почему? – спросила я, пытаясь подлезть ртом под кран.
- Когда перегнали и настояли, спрятали под крестом, что возле церквушки кладбищенской. Ну, помнишь, где на Пасху кто-то из Братства обрыгал могилу какого-то попа? Мы тогда еще им навешали хорошо.
- Ааа, понятно. Молодцы. Вкусно, - меня передернуло – самогон был отменнейший. – А на чем вы его настаивали в этот раз?
- Ну мы как обычно отдельно добавляли каждый свои ингредиенты. – пояснил Мартир. Они с Тэрией были любителями сюрпризов и экспериментов. - Я засыпал в бак с брагой почти готовой немножко кофе. Потом для настаивания добавлял сухие абрикосы…
Тэрия издала непонятный вопль. Мартир, не обратив на это внимания, продолжал:
- …и семена конопли. А ты, сестра?
- Блин! Я тоже курагу добавляла! Кроме того еще лимонную кислоту, корицу и свеклы чуток для цвета.
- Букет – зашибись, - оценила я. – Как всегда отменно.
- Спасибо, спасибо, вы любите нас, - Мартир съехал по сидению еще ниже, раскрыл рот. – Влей мне немного, хоть попробую. А то уже забыл вкус напрочь.
Потом мы совместными силами напоили Тэрию, после чего успешно затормозили на парковке возле Аллеи Звезды.
- Вы посмотрите, кто это прирулил! – услышали мы вопль, еще только выйдя из машины. – Трое со Святых Холмов!
- Хахах, кое-кто уже нажрамшись, - весело поделился наблюдениями Мартир, когда мы втроем доставали из машины баллоны. – Лючии больше не наливать!
- Лючия, - Тэрия хмыкнула, - неплохо, неплохо…
Я мельком глянула на близняшку Мартира, не совсем уразумев ее слова. Однако, Тэрию, по-моему, даже Мартир не совсем понимал зачастую, так что я не стала озадачиваться по этому поводу. Просто потащила два баллона следом за скачущим легко под грузом четырех снарядов Мартиром. Тэрия своей пружинистой походкой воительницы шла рядом, неся остальные два.
Лючия была белокурой и красивой. Говорю это без зависти, потому что лучше быть такой, как я, - тощей, с торчащими во все стороны патлами, маленькими сиськами и плоской жопой, чем быть Лючией. Пожалуй, это понимали все. Ну или многие.
Она сидела на лавочке напротив вечного огня, закинув одну гладкую стройную ногу за другую, шорты было почти не видно, зато очень хорошо было видно ее холеные мускулистые ляжки и крепкие большие груди в оправе белого топика. Полные губы были, как всегда, накрашены розовой помадой, а веки, густо насиненные тенями, не выдерживали веса нанесенной на ресницы туши.
Рядом с ней, как обычно, терлась парочка каких-то хлыщей. У Лючии был Папа – и Папа приставил их к ней, чтобы наблюдали. Бдели над сокровищем. Это были мерзкие типы, даже педофилы-наркоторговцы и то милее мне, чем эти охранители тела лучезарной Лючии. Конечно, она трахалась с ними, а то как же! Иначе Папику стали бы известны все ее похождения.
Помимо Лючии на Аллее уже были другие наши друзья. Я увидела еще издали махнувшего мне рукою Мамону, увидела Че и Серпенту. Мамона был толстым, сальным и засаленным любителем самопальной наркоты и самопальных же компьютеров. Еще он был любителем подрочить, потому что в здравом и не здравом уме и даже нетрезвой памяти ему давали только те, кого даже он брать не хотел.
Че носил камуфляжные штаны и черную майку, пять татуировок со словом «Свобода» на разных языках, любил поманифестить и устраивал рейды наших ребят против Серого Братства. Нет, он не истинный лидер наш, глубины ему не хватает, но Че все любят. Лицом Ордена Вечного Огня и харизматичным вождем он уж точно является отличным.
Серпента – практически полная противоположность Че. Ее незамысловатые шмотки, нечесаные волосы и дурацкие матовые очки зачастую многих вводили в заблуждение. Убогая тихая чушка – мнение, которое могло бы сложиться у меня, не знай я Серпенту так долго. Но она снимала очки, являя миру яростные черные глаза, полные того самого огня, который дал имя нашему ордену. Она открывала свой закрытый доселе рот и полностью оправдывала свое имя. Она жалила как змея, одними лишь словами. Вместе Че и Серпента просто взрывали массы, толпящиеся под их импровизированными зачастую трибунами.
Лючия улыбнулась близнецам, когда мы подошли.
- Ууу, пойло приехало! – завопила она и протянула руки к одному из баллонов Мартира.
- Э-эй, тебе уже на сегодня хватит! – запротестовал он, отскакивая в сторону от пьяной девицы.
Тэрия молча протянула Лючии баллон.
- Угощайся, - только и сказала она.
- Тэрия Дедом Морозом заделалась? – ровно осведомилась Серпента.
- Щедрая душа, - похвально сказал Че, доставая из своей переметной сумы плоский, похожий на флягу, вместительный стакан.
Пока разливали спиртное по таре, Серпента отвела меня в сторону.
- Есть дело.
- Какое?
- Ты живешь недалеко от границы Братства. И в силу каких-то своих причин можешь ходить по их территории. Верно?
- Ну ты это прекрасно знаешь, Серпента. Да, верно. Надеюсь, обойдемся без нотаций по поводу моей верности Ордену.
Видимо, я взяла неверный тон, так как Серпента своим неторопливым фирменным жестом сняла очки. Горгоньи глаза пронизали меня насквозь. Однако я и бровью не повела. Ее идеологические выкладки лично меня утомили до ужаса.
- Я смотрю, тут у кого-то язык стал длиной до колена. Найди ему более достойное применение – самоудовлетворяйся там или я не знаю…
- Да тебе тоже бы не помешало следить за своим языком. Давай ближе к делу, - оборвала я ее.
- Ладно. Об этом еще с тобой поговорят. Я должна рассказать тебе о сути дела. Необходимо проникнуть к дому одного из лидеров Братства и понаблюдать за ним. Ходи следом, заглядывай в окна, я не знаю – раз они тебя не трогают, думаю, масса возможностей найдется у тебя.
Я слушала вполуха. У меня было занятие поинтереснее, чем снова играть в эти дурацкие игры со шпионажем, драками и прочей херней, которой страдают младшие лидеры каждой группировки. Сегодня я прикоснулась к чему-то большему…чему-то, что – неясно, но факт, - кажется куда более реальным и настоящим, чем разборки Ордена и Братства.
- Кто, говоришь, еще со мной об этом поболтает? – спросила я, когда Серпента умолкла.
- Ренегат.
- Хорошо…Я собиралась сегодня к нему в бункер все равно.
- Да…Там бои нынче.
- Словом, мне все ясно. Попытаюсь как можно скорее добраться до него. Кстати, а где Курт? Он мне звонил, звал сюда, но тут я его не вижу.
- Он ушел за травой куда-то. И с кем-то. Откуда столько новых лиц в городе? – Серпента недовольно надела очки и вернулась к компании.
Я поступила так же. Мне налили в пол-литровый стакан самогона, и Че начал травить какую-то байку об очередных своих похождениях.
Я вдруг почувствовала себя до жути усталой и замерзшей. Торопливо глотнув огненной жидкости, я подошла к Вечному Огню. Интересно, для кого он был зажжен? Нет ни таблички, ни дат, ни рисунков. Просто стена из гранита. Просто окольцованный металлом глаз земли, из которого вырывается никогда не гаснущее пламя – сколько я себя помню. Может, этот огонь зажжен для таких, как я, - потерянных, одиноких и глупых? Для таких, как они, те, что сейчас гогочут ненатурально за моей спиной. Они давно уже разучились смеяться по-настоящему, а, может, и не умели никогда. Может, только и умели, что гнать самогон и пургу, а больше и ничего?.. Мы павшие на какой-то невидимой войне. На войне с самими собой? Или с кем?
- Инфанта! – услышала я за спиной.
Обернувшись, я увидела его – Курта. Светлые волосы небрежно взъерошены, глаза как обычно – красные, в руках, как обычно, - бутылка слабоалкогольной дряни.
- Привет! – мы обнялись в качестве приветствия. – Купил травы?
Курт открыл было рот, тут же закрыл, а потом недовольно произнес:
- Да тут даже посрать не сходишь с тем, чтоб никто никому об этом не доложил.
Курт был самым главным в Ордене. То есть, никто этого не говорил, это само собой разумеющимся было. Конечно, Ренегат и Любовь были старше и как бы серьезнее. Бункер, где устраивались кровавые бойни, магазин оружия Любви, их терки с руководством Братства за сферы влияния – это все было, конечно, весомо, внушительно и здорово. Но когда приходил Курт – а он всегда приходил, даже я еще толком ничего не знала, но чувствовала, - он приходил, вечно взъерошенный, забуханный, с гитарой за спиной и кораблями в карманах, с бутылкой какой-нибудь дряни. Он приходил, и всем все становилось ясно. Потому что он – как Бог: был, есть и будет.
Я вздрогнула. Бог. Здесь Бога нет.
- Что с тобой? – спросил Курт, озираясь на неуверенно приближающихся ребят.
- Мне нужен ответ.
- А вопрос задашь?
- Да. Здесь есть Бог?
Курт перестал пить свой лонгер и внимательно поглядел на меня.
- А здесь – это где?
- Ну…в нашем городе. В этом городе.
Курт снова приложился к своей бутылке, пожал плечом.
- В этом городе – вряд ли.

Спустя полчасика после того, как ребята подошли к нам – странно, но мало кто сумел за все время, что Курт тусит с нами, побороть свою подобострастную неуверенность по отношению к нему, - мы все вместе решили отправиться, наконец, к Ренегату.
Ночь уже окончательно и безраздельно вступила в свои права. Тэрия активно спаивала Лючию. Вспоминая ее неопределенный ехидный возглас по поводу того, что Лючия – это неплохо, я сделала кой-какие выводы в голове.
- Тэрия, - я придержала ее за локоть, когда мы скопом валили к машине ее и машине Папы Лючии, - у тебя, я так понимаю, некоторые планы по поводу Лючии на этот вечер?
Тэрия, поигрывая ключами от авто, самодовольно улыбнулась так, что у меня аж дух захватило. И как у нее выходит быть раза в три круче и сексуальнее подавляющего числа парней вокруг?? Упруго ступая на своих длинных сильных ногах, Тэрия лениво и добродушно покосилась на меня.
- Ну, это уже не в первый раз, драгоценная моя Иффи.
- Хм, - нарочито многозначительно хмыкнула я, хотя на самом деле ничего важного из этого не вынесла, просто охренела порядком.
- Не нарывайся на неприятности, - посоветовала я было ей, но взглянув в полные похоти и наглости миндальные глаза Тэрии, махнула рукой. – Короче, у тебя голова, надеюсь, на плечах есть.
Тэрия потрепала меня по плечу, нырнула на свое место за рулем, поманила ребят в свою тачку. Короткая перепалка между Мартиром и Че за место подле Тэрии, в результате чего близнец гордо садится к сестре, а Че с витиеватыми угрозами уходит в машину к Лючии. Серпента следует за ним. Мы с Куртом и Мамоной садимся в «Форд» близнецов, после чего, наконец, валим в бункер Ренегата.
Бункер находится недалеко от железнодорожной станции, в самом сердце владений Ордена. Многоугольная, окованная железом башня, метров десять, наверное, и пару уровней под землей. Внутри - похоже на Колизей.
Машина остановилась у пропускного пункта, Тэрия хотела было предъявить свое удостоверение члена Ордена, но Курт высунулся из окна, показал какой-то жест плечистым парням с АК, что стояли на рецепции, и те без лишних слов открыли нам ворота.
- Круто, - выдохнул Мартир. Не каждый день мы Курта возили с собой.
Оставив машину на свободном местечке под стеной, мы пошли ко входу. Нас догнала Лючия, несказанно веселая и довольная. За ней в отдалении шли Че и Серпента.
- Я с вами, - радостно сообщила Лючия, хватая Тэрию под руку.
- А где твои бультерьеры? – спросил Мамона.
- Я им денег дала, чтоб свяли.
- Все гениальное просто, - сказал Мартир, открывая перед сестрой и Лючией двери бункера. – Прошу вас.
За дверями входящих встречает огромный зал. Арена внизу, вверх расширяющимся конусом уходят яруса со стульями, столами, баром. Внутри бункера уже находилось человек сто. На арене внизу пока выступала одна из музыкальных групп Ордена, Midnight. Дэзеры.
- Ты пить что-то будешь? – прокричал мне на ухо Курт.
Я без слов показала ему флягу, которой меня снабдил некогда Мартир. Подарил за то, что я дома у него с сестрой прибралась и наварила борща. Готовить вот люблю…а от еды воротит. Ем только иногда.
Курт кивнул, поняв, что я как всегда верна напиткам близнецов. Однако я пошла вслед за ним к бару. Курт взял себе какое-то оранжевое пойло. Денег с него не брали никогда.
- Мне надо найти Ренегата, - сказала я Курту, когда мы уселись за 8-местный столик на верхнем ярусе. Это был столик Курта, мне здесь частенько доводилось сидеть.
- А что такое? – Курт наклонился ко мне, одновременно разглядывая народ вокруг и пытаясь прикурить сигарету.
- Серпента сказала, что для меня есть задание…
Курт удивился немного, но ничего не сказал.
- Хочешь попасть к нему сейчас?
- Было бы недурно, - кивнула я. – Справиться с делами к началу боев.
Я призывно махнула рукой Тэрии, которая с Лючией бродила по залу. Увидев меня, она поспешила подняться к нашему столику.
- Ничего, что я позвала их? – спросила я, заранее зная ответ.
- Ничего.
- А как ты относишься к Тэрии?
Курт покосился на меня, пуская дым носом и щурясь.
- Никак.
- Странно. Она такая необычная. Ее многие уважают.
Курт пожал плечами.
- Возможно.
- А как ты к Лючии относишься?
- Как и к Тэрии.
- А к Серпенте тогда как? – заданный мною из чистого любопытства вопрос теперь на самом деле меня интересовал. Как-то к кому-то он же должен относиться.
- Слушай, если ты хочешь спросить, как я отношусь к тебе, то так и спрашивай. Не надо проводить соц. опросы.
- И как же ты ко мне относишься? – не без ехидства спросила я.
- Ты знаешь, как. Ты мне дороже всех людей в этом сраном городе.
Я потрогала его стакан пальцем. Да, знала, видимо. Правда, объяснить этого не могла.
- Ты мне тоже дорог. Очень.
Курт посмотрел на меня таким взглядом, какой в его исполнении вряд ли кто видел.
- Но не дороже всех. Не дороже того… - он кивнул в неопределенную сторону. Курт не сподоблялся до ревности. Да и чего ему ревновать. У нас и отношений-то нет, по сути.
- Это неверная постановка предположения, - сообщила я, вставая. – Пойду искать Ренегата.
Курт махнул мне рукой, уже переведя свое внимание на кого-то внизу.
Когда я прошла мимо бара, столов и хмельной толпы к коридору боковому, ведущему в офис Ренегата, то ошиблась нечаянно дверью и вышла не к лифту, а на улицу. Задний двор бункера был обращен на железнодорожные насыпи и редкую лесополосу, обрамляющую их. Я чертыхнулась и хотела было войти обратно…но тут увидела ЕЁ. Непроизвольно дернулись колени, а сердце в ужасе застыло. Там. За проволочной сеткой забора. Метрах в двадцати от меня. Смерть…нет, не смерть. То, в белом…Я чувствовала, как паника наступает на горло.
Захлопнув дверь, я кинулась обратно к Курту.
Он сидел, докуривая сигарету и думая о чем-то своем. Я плюхнулась рядом с ним. Тэрия, Мартир и Лючия о чем-то трепались.
- Курт. Мне нужно сейчас уйти. Я еще прийду.
Он покосился на меня и кивнул.
- Что, снова вдаль зовет дорога?..
Я потрогала его лицо в спешке. Как же ему сказать-то. Задержав руку на его щеке, я спросила:
- Помнишь, я спрашивала, есть ли тут Бог?
Курт, несколько удивленный моей реакцией, ответил «Да».
- Так вот. Если Бога и нет…то что-то все же есть. И я узнаю, что.
И я бросилась было прочь. Рука моего спутника перехватила меня за рукав.
- Вот. Держи, - в ладони Курта лежал нож-кастет. – Не сломайся, Инфанта.

Самолюбие не есть нарциссизм, если оно, по природе своей, безосновательно. В эпоху бессознательного самое время потерять своё "я" в бездне чужих бездарных накопительств, называемых "новым творчеством". А сила познания заключается в буквальном понимании собственного предназначения.

канешна серъёзна, он вапще мужык серъёзный, я атниво хуйни нислышал!


а ватэта зря, кстате...


вы знакомы были, пардон, с ним? или прочитав "Тысяча историй жызни выдающихся муз. деятелей канца двацатава века" выбрали ево?

Солнце сядет спать ложусь,
в Мир иллюзий погружусь,
там всегда свобода и уют,
там соловьи мне песни поют,
нет там не грусти не печали,
а здесь совсем мы одичали,
всегда там благодать,
здесь мне воли не видать,
там веселья через край,
всегда лишь только рай,
всё что пожелает душа,
просыпаюсь я не спеша.


вот тоже почитал решил свои написать

Класс... Мне очень понравилось... Ложись спать...

Побег в свой мир-замкнутость, дипрессия сублимируется в творчестве, а когда человек творит, он в голове рисует картины, в данном случае несколько мрачные, но очень эстетичные в художественном плане! Инфанта я ваш фанат!