Ната Плато́ _the Jungle-book Of London, Новые рассказы о Шерлоке Холмсе. Опции

[Натища]

Вашему вниманию предлагаются некоторые произведения замечательного молодого талантливого писателя конца XX начала XXI века. Сама книга представляет собой наиболее полное собрание рассказов о новых похождениях знаменитого сыщика Шерлока Холмса и его верного друга доктора Ватсона. Увлекательнейшие приключения, занимательные сюжеты, тайны, интриги и неожиданные повороты событий не смогут оставить равнодушным даже самого скептически настроенного читателя. А яркий, живой, образный язык удовлетворит литературный вкус любого, открывшего эту превосходную книгу(IMG:style_emoticons/default/laugh.gif)
Рекомендовано для читателей всех возрастов, профессий и уровней образования.

 __________.jpg ( 36.15 килобайт ) Кол-во скачиваний: 0


Ната Плато́ . Тhe Jungle Book of London / Beiker-Street 221b /: Новые рассказы о Шерлоке Холмсе.− Донецк: Перестуки, 2007.−146с.


Убийство
Из раздела "Крокодил в Темзе" С. 10-12

К Холмсу пришел новый клиент – ЖЕНЩИНА! Зная непостоянный нрав моего друга, я решил пойти прогуляться. Холмс не возражал. Выйдя на улицу, я подумал, что неплохо бы было сходить в клуб, поиграть в покер, выпить чашечку кофе (а может чего и покрепче) и вообще посплетничать о Мориарти с местными джентльменами.
Через два часа, возвращаясь домой, я старался как можно тщательнее все обдумать. То есть, я должен быть готов к
тому, что Холмс догадается, где я был. Но как? Конечно же, он обратит внимание на мои ботинки и цилиндр, ведь на улице скверная погода, а одежда суха, фрак почищен, на ботинках ни капли грязи… Что ж! Пора обвести Холмса хоть раз вокруг пальца. Я вошел в лужу и вымазался с головы до пят. Вот теперь-то я обману Шерлока! До дома я шел, пританцовывая, заранее представляя себе лицо друга, помрачневшее от досады, когда он узнает, что обманулся…
Но сбыться моим радужным мечтам было не суждено.
Дверь мне открыла миссис Хадсон. Будучи довольно-таки наблюдательным человеком, я заметил, что лицо ее было в слезах, а сама она сильно волновалась.
– Мистер Ватсон, я боюсь, на верху случилось что-то ужасное. Мистер Холмс закрылся, никому не открывает, и, к тому же, там кто-то плачет.
– Плачет?– взволнованно переспросил я.
– Да, прислушайтесь сами.
Я зашел в холл и прислушался. «Плачет» – это было слишком мягко сказано. Вот слышатся всхлипы, тихие всхлипы, а вот они становятся громче и громче. И где-то на самой высокой ноте как кто-то вскрикнет! У меня кровь застыла в жилах, я никогда раньше, даже на войне, никогда не слышал такого душераздирающего крика. Я вмиг похолодел и почувствовал, как волосы становятся на голове дыбом. Вот еще один крик, и еще и еще.… Вдруг… все стихло.
Я бросился наверх, резко распахнул дверь.… Передо мной стоял Холмс, держа в руках смычек.
«Вот оно – орудие убийства!» – подумал я, но вслух ничего не сказал, только спросил:
– Где она?
– Она мертва,– невозмутимо ответил этот живодер.
– Вы – убийца!– вскричал я.– Грязный убийца! Как вы только посмели поднять руку на бедное беззащитное существо?!
– Ну, полноте Ватсон. Ей же сейчас лучше. Она умерла, совсем не мучаясь, даже не успела ничего почувствовать. Я просто незаметно подложил ей яд в сливки, а она выпила.
– Холмс, я звоню в Скотланд-Ярд. Это мой гражданский долг. Вы – мой друг, но я не хочу прикрывать убийцу. Сейчас за вами пришлют кэб. Думаю, сам Лестрейд приедет. Кстати, куда вы подевали труп?
– Она лежит в вашей спальне. Думаю, вы захотите с ней проститься.
Я со всех ног понесся в спальню, рванул дверь и застыл в немом ужасе. На глаза навернулись слезы. Я подошел, стал перед ее телом на колени, обнял, поцеловал…
– Все-таки, Шерлок, вы правильно поступили, – сказал я после минуты молчания. – Кити так мучалась. Это был гуманный поступок. Но все же я не могу сдержать слез.
– Не печальтесь, Ватсон, я подарю вам другую кошку. Еще лучше, чем эта.
– Вы настоящий друг, Холмс! Вот только, кто это так душераздирающе кричал?
– Я пробовал сыграть ей «Реквием», но, сами понимаете, скрипка и смычек – инструменты не те. Сюда бы дудку или хотя бы барабан.
– Вы как всегда гениальны, Холмс!
– Да, но... Ватсон, вам бы не мешало бы пойти помыться, не очень-то умно было влезать в лужу на противоположной стороне улицы только для того, чтобы я не догадался, что вы, друг мой, провели время в английском клубе, сплетничая о Мориарти.
– О! Как вы догадались о луже, Холмс?
– Я видел вас в окно!!!

Мемуары
Из раздела "Крокодил в Темзе" С. 22

Здесь должен быть рассказ о том, как доктор Дж. Ватсон решил написать книжку «Жизнь и удивительные приключения лучшего в мире сыщика Шерлока Холмса и его верного друга и помощника доктора Дж. Ватсона». Он даже написал ее «толстую, красивую, цветную, в мягкой обложке, с картинками». Но в ней оказались такие вопиющие неточности, что Холмс забраковал книгу и посоветовал не позориться. Дабы оградить честь доктора Ватсона, которому не чужды самоанализ и самокритика (ведь он не уничтожил ни этого рассказа, ни книги, а просто не пустил ее, по настоянию своего друга, в продажу), редакторы данного издания решили не включать рассказ «Мемуары» в это собрание сочинений и ограничиться только комментарием.

Клептомания
Из раздела "Крокодил в Темзе" С. 20-21

В это утро я долго не мог найти свои носки. Странно… ведь я всегда вечером вешаю их на быльце кровати. Тут же я вспомнил, что вчера не мог найти свои кальсоны, а позавчера воротнички. Тут в соседней комнате послышался легкий шорох. Я, как кошка, подскочил с кровати и легонько приоткрыл дверь. Причиной шума оказался Холмс, который почему-то передвигался по комнате на цыпочках. Но что это у него в руках? Мои носки!!! Я заметил, что Холмс их положил в картонный ящик, стоявший на столе. Потом Шерлок пошел в свою спальню и через несколько секунд показался, неся в руках носовой платок. Пока я недоумевал, Холмс положил платок к моим носкам и направился в сторону моей комнаты. Я бросился на постель, улегся и притворился спящим. Холмс зашел, порылся в моем ящике и тихонько вышел. Но я был на чеку! Пропала рубашка. Я опять осторожно приоткрыл дверь. Холмса в комнате не оказалось, но ящик все еще стоял на столе. Я тихонько прокрался к двери на лестницу и, убедившись, что никто меня не застукает, решил посмотреть, что там еще есть в ящике. В нем я обнаружил свою рубашку, кальсоны, воротнички и, конечно же, носки. Тут же лежали и вещи Холмса: носовые платки, носки, галстуки, манжетки и все такое прочее.
– Ватсон, что вы там рассматриваете?– раздался за спиной голос моего друга.
– Холмс, что здесь делают все эти вещи?– ответил я вопросом на вопрос, как еврей.
– Лежат, а что?
– А зачем? Я видел, как вы все это собирали. Крадучись, как будто воруя.
– Я просто не хотел вас будить, Ватсон.
– Холмс, но зачем вам все это нужно?!
– Никакой большой пакостной цели не преследую, не нервничайте.
– Вы больны, Холмс!
– Только тем, что живу вместе с вами.
– У вас навязчивая идея. Вы крадете одежду.
– Не врите, Ватсон, это чревато последствиями.
– Холмс, это болезнь, честное пионерское!!!
– Вы не пионер.
– Это называется КЛЕПТОМАНИЯ.
– Нет. Это называется Ватсон-паникёр. С тех пор как миссис Хадсон с вашей подачи начала заниматься альпинизмом, она совсем забросила домашнюю работу. Вот я и решил затеять стирку. Это вы во всем виноваты!!!



...to be...

[Натища]

Отакое (IMG:style_emoticons/default/wink.gif)

Роль повести «Портрет» Н.В.Гоголя в становлении теории художественного пространства и времени (Тезисы) // Научный вестник "Ломоносов". Серия "Гуманитарные науки". Выпуск I. - М., Издательство МГУ, 2008. – С. 68-70


Повесть Н.В.Гоголя «Портрет» поразительным образом продолжает тему пространственно-временной организации «украинских» повестей. Но уже известные модели пространства и времени здесь усложняются и укрупняются.

Пространственно-временной континуум повести представляет собой топос, в котором существует сложно организованный во времени ряд нанизанных друг на друга пространств. Отсюда возникают сложности в восстановлении хронологической последовательности событий повести и их исторической принадлежности. Нас интересует «обратная» хронология (так, например, случай на аукционе «хронологически предшествует действию первой части повести» [Денисов: 126]), существование которой было доказано Н.И.Мордовченко, О.Г.Дилакторской, В.Д.Денисовым. Принцип обратной хронологии событий представляет нам концепцию времени Н.В.Гоголя, согласно которой прошлое и будущее «опрокидывается» в настоящее и максимально сближаются. Это сближение позволяет сопрягать противоположные и линейно развивающиеся временные модели, далеко отстоящие друг от друга. Неизменной составляющей подобного сопряжения является сам портрет. Отказавшись от репрезентации явного разделения пространства на бытовое и фантастическое, свойственное «Вечерам» и «Миргороду», Н.В.Гоголь органическим образом (пространство сна) вводит фантастический тип в петербургский текст. В обнаружении этого типа пространства проявляется атрибутивность портрета. Присутствующий на всех уровнях повествования и пронизывающий различные сюжетные пространства портрет ростовщика воплощает образ, существующий одновременно в прошлом и настоящем: с одной стороны, на нем запечатлен живший некогда в Коломне ростовщик; с другой – этот отпечаток прошлого наделен определенными витальными характеристиками: «Это было уже не искусство…это были живые, это были человеческие глаза!» [ Гоголь: 95]. Портрет связывает историю Чарткова с рассказом о ростовщике и актуализирует прошлое, подобным образом напоминая о неразрывной связи времен. В пространственно-временном континууме сна воплощается во всей своей полноте последовательность возможных событий будущего. Таким образом, в настоящем героя обнаруживается сложная взаимосвязь прошлого и будущего. Получая деньги, сначала во сне, а потом и наяву, Чартков перестает полностью принадлежать своему пространству, осуществляясь в соответствии с законами ирреального мира. Переступив за границу «особствленного» (терминология М.Хайдеггера) типа пространства, герой встречается с не принадлежащим ему пространственно-временным типом. В этом случае портрет выступает, по словам В.Ш.Кривоноса, в роли «ока-окна…через который прорывается потусторонний мир» [Кривонос: 135].

Всякое существование происходит во времени. Исходя из особенностей неоднозначного восприятия одного и того же отрезка времени, можно сделать вывод, что: во-первых, для реального пространства время измеряется действиями, которые по своей природе являются мнимыми, так как они не значимы для движения повести в целом; во-вторых, ощущение времени реального и ирреального миров не совпадает. Действия, совершенные в пределах ирреального пространства, занимают меньшее количество времени, внешне выглядят нелепо, но в условиях фантастического пространства вполне обусловлены. Примером тому служит покупка Чартковым портрета. С точки зрения иномирия этот поступок закономерен, но для законов мира реального он абсурден: «Таким образом Чартков совершенно неожиданно купил старый портрет и в то же время подумал: ”Зачем я его купил? на что он мне?”» [Гоголь: 89]. Разного рода «невольные» движения и поступки в тексте «Портрета» совершали все герои, так или иначе приближавшиеся к ростовщику или его портрету. В этой «невольности» движений, на которую указывает Н.В.Гоголь, можно обнаружить параллель с известным романтическим мотивом автоматизма (впервые введенным Э.Т.А.Гофманом), который представляет антитезу живое-мертвое. Однажды столкнувшись с ирреальностью, герой пытается осуществиться в соответствии с ее законами, но так как они изначально античеловечны, он извлекается из «своего» пространственно-временного типа, а привычное время его существования не только деформируется, но сокращается.

Не реализовав данную ему посредством сна возможность спасения, Чартков превращается в ту самую куклу-автомат, все действия которой носят механический характер. Личное время героя не совпадает с тем пространственно-временным типом, к которому он до этого момента принадлежал, его органическое течение нарушено и движется намного быстрее (об этом говорят и В.Д.Денисов, и В.Ш.Кривонос). Скорее всего, это связано с отказом от «вертикального», духовного развития. В этом случае отрезок времени, представляющий жизнь Чарткова в ее идеальном варианте, параллельно ложится на координату, соответствующую количеству прожитых лет, приближая смерть героя. История жизни Чарткова представляет собой концепцию конечного времени. Чартков, как и остальные герои повести, оказавшиеся в подобной ситуации, умирает, при этом оказывается в состоянии увидеть то пространство, в условиях которого оказался. Здесь портрет играет не только роль «ока-окна», но наводит на мысль об эффекте поставленных друг напротив друга зеркал, создающих образ бесконечно уходящего в даль пространственного коридора, в котором нет никаких иных характеристик, кроме собственно пространственных. Герой, вовлеченный в подобные пространственные отношения, где длительность линейна и не имеет вертикали, утрачивает способность ощущения времени и пассивно движется в нем. Таким образом, фантастичность сюжета, за которую так упрекал Н.В.Гоголя критик Белинский, не ошибка писателя. В его концепции фантастический или ирреальный мир – есть ни что иное, как вариант реальности.

В повести «Портрет» раскрывается оригинальное представление Н.В.Гоголя о пространстве и времени, согласно которому в каждом пространственно-временном континууме присутствует множественность пространственно-временных типов, вступающих между собой в сложные взаимоотношения. Писатель настаивает, что для гармонического существования человека в каждом из пространств необходимо наличие всех пространственных и временных характеристик: ось вертикали (возможность духовного роста) и ось горизонтали (движение в собственной истории), которые моделируют ось жизни, уходящую в вечность или в «большое время» (терминология М.М.Бахтина).

Литература

Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 7 т. М., 2006. Т.3. С. 89, 95.
Денисов В.Д. Хронологические особенности повести «Портрет» Н.В.Гоголя // Н.В.Гоголь и русская литература XIX века. Л., 1989. С. 126.
Кривонос В.Ш. Путь и граница в повести Гоголя «Портрет» // Н.В.Гоголь и современная культура: Шестые Гоголевские чтения: Мат.-лы докладов и сообщений Международной конференции / Под общ. ред. В.П.Викуловой. М., 2007. С. 315.