Амстердам, Опыт интеллектуального регги Опции

[Anazky]

Ты куришь с утра. У пирса прибой.
Цвет моря - зеленый, цвет глаз - голубой.
Последний паром в этом тысячелетье.
Мы прочно опутаны радиосетью.
Полуденный зной, в эфире - cool-jazz.
Весь день длится сон, словно все - в первый раз...
Сегодня - экстаз, ну а завтра забудешь
Чуть больше, чем помнил, и кто эти люди.

Ты так обожаешь голландскую самбу,
А я, как тот мальчик, заткнул пальцем дамбу.
И солнечный свет столько лет во мне, мама.
Когда же придут письма из Амстердама?..

Убийственный взгляд, двусмысленный жест.
В пустом кинозале для пары нет мест.
Любовь в совершенстве знал только Овидий.
Сегодня ты смотришь, а завтра увидишь
В припухлости губ, в разрезе двух глаз
Типичный экстаз, словно все - в первый раз.
И только в толпе, между небом и плотью
Я вновь вспоминаю тебя. I`m just want you...

Ты снова танцуешь голландскую самбу,
А я, словно мальчик, заткнул пальцем дамбу.
И сквозь листву свет дарит мне солнце, мама.
Ведь завтра придут письма из Амстердама...

Здесь ночью не спят, здесь мачо не плачут,
Здесь прямо на улице писает мальчик.
Здесь красный тюльпан фонаря греет стены
В квартале, где море любви - по колено.
Песок между строк, размытые ноты.
Нас мельница срежет за тем поворотом.
Оставь все как есть, будем есть ради жизни,
Живя между Сциллой и личной харизмой.

Ты вновь практикуешь голландскую самбу,
А я, словно мальчик, заткнул пальцем дамбу.
И солнечный свет столько лет во мне, мама.
Ведь завтра придут письма из Амстердама...
Ты так обожаешь голландскую самбу,
А я, словно мальчик, заткнул пальцем дамбу.
И сквозь листву свет дарит мне солнце, мама.
А завтра пришлют листья из Амстердама...

[Anazky]

Полигамма чувств
(Венок сонетов, написанный по традиционным канонам объединяющей и кольцевой строки. Глоссарий употребляемых терминов и различных стихотворно-бытовых аллюзий будет опубликован позже...)

1.
Так музыка врачует наши души,
потоком слез гитарного фанданго,
смывая память. На троих - два танго.
В разрыве отношений крайне нужен

какой-то стимул, лучше - шарф потуже,
чтоб, обуздав в себе орангутанга
из сказки Гауфа, познать эффект Вольфганга,
связав в одно мозги, глаза и уши.

Что он хотел сказать, что ведал Мастер
о ватном ожидании конца
и пожирающем огне безмозглой страсти
- что через год не вспомнить и лица,
что все пройдет, что Бог к нам безучастен,
а в звуках обнажаются сердца?..

2.
И в звуках обнажаются сердца.
Покой находят стянутые нервы
двойной спиралью контрапункта веры
и вечного сомнения творца.

Гитарный гриф, снег за окном, день первый,
чуть детский взгляд и губы гордеца.
Напротив - претендент на два кольца,
аквариум, амбиции Минервы.

Потом - пространство, втиснутое в стены,
где жил он сам, где муза обитала,
листая по субботам «Жизнь растений».
Пожар заката странных отношений
тлел, догорая. В сумерках финала
(когда она ушла) ложились тени.

3.
Когда она ушла, ложились тени
на тихие аллеи в старом парке.
Так наступил черед последней Парке
укоротить клубок хитросплетений,

арабских сказок и депеш без марки,
прозрачных жестов, снов без сновидений
и наяву наивных убеждений.
Июнь. Безлунной ночью слишком жарко...

Ушла за камнем голова в колодец
двух Галатей, двух дам козырной масти.
Крапленый джокер в новенькой колоде,
он помнит чьи-то руки - им подвластен.
Но чем же занят этот инородец?
- Он грезит, как монах, семейным счастьем!..

4.
Он грезит, как монах, семейным счастьем.
Ее бичует памяти живучесть.
Все в мире схематично. Та же участь
постигла тех, кто их родил - отчасти.

Кто мог предположить, что «воля к власти»
способна возродить породу? Мучась,
она родила дочь. «Бесса ме мучо»
не актуально, хроматичен кластер,

прижатый безымянным пальцем справа. Но
нигде, ни с чем его не ждут давно.
Возможно, тяга к перемене мест и роли,
проблема «утоли печали»; то ли
«дожди» плюс «ночь» и минус «дочь» равно
подземные потоки тайной боли...

5.
Подземные потоки тайной боли
зальют виной резервуары грусти.
Скрипач бездумный вновь в стакан опустит
бесстрастною рукой кристаллик соли.

Что о тебе судачат втуне - пусть их.
Десяток пыльных книг на антресоли,
капризы на прощанье, форма - soli.
Уходишь? На удачу откупной грош брось. И

для всех созданий солнца свет. Но в луже
видны изъяны совести. И туже
петля сомнений. Наливаясь гордо
любви свободным соком, мнила - хуже
не будет. В жёлтом доме смолк на годы
железный лязг тевтонских квинтаккордов.

6.
Железный лязг тевтонских квинтаккордов
и гармоничной терции созвучье.
Он наточил дамоклов меч. И лучше
«ре - фа-диез», но не сломать бы хорду.

Желание комфорта было твердым,
равно как вожделенное замужье.
Престижный брак, отцовство - в одну кучу -
специфика той, что потемней. И бодрой

трусцой в подъезд соседний направлялся он. Но
кольцо на память не срослось. И мнений
не принимая в счет, под тяжестью сомнений
он спал с другой всегда во время оно,
блуждая между стерео и моно
десятый год взаимных унижений.

7.
Десятый год взаимных унижений
отпразднован как торжество абсурда.
Он временами принимал суфизм, но курдом
в долинах Дагестана не был - гений

в прошедшей знойной жизни жил в нем. Правда,
Хайям спасал порой. Знаток течений
и корифей штормов, житейских прений,
озвучив тропик Рака в тоге барда,

пройдя Мальмстрем, он выбрался на сушу,
пролил дешевый кофе сгоряча
на штамп о браке, разводя печать.
Разбились в унисон все «должен», «нужен».
Так замирают в боли, ждут врача,
так музыка врачует наши души...
(все)

Сообщение отредактировал Anazky - 27.5.2009, 7:57